Владимир Кальцев не давал интервью с 2012 года – с момента, когда заявил, что уходит из политики. Мы встретились в его офисе в “Александр Холле” в выходной день – 8 января. “Надеюсь, у вас много времени, а то у меня много вопросов”, – спрашиваю с порога. “Я выделил три часа. Хватит?” – ответил он. Я решила, что это была шутка. Но в итоге мы проговорили даже дольше.
ДОСЬЕ. Владимиру Кальцеву 51 год. С 1993 года владеет холдинговой компанией “Александр”. Четырежды баллотировался в мэры, но ни разу не выиграл. Был депутатом запорожского горсовета четырех созывов. В данный момент он депутат запорожского горсовета от партии “Наш край”, по декларации – самый богатый депутат этого созыва.
– Чем Вы занимались после 2012 года, когда объявили, что уходите из политики?
– Это было время развития, я много читал, ездил, размышлял. Посещал православные святыни, разные места силы, ездил и в Северную Индию, был в буддийских храмах.. Искал смысл жизни.
– Нашли?
– Да. Но это не для интервью, потому что не все поймут.
Тот год, когда я ушел из политики, это был последний год, когда я работал по 16-18 часов в сутки. Я себе сказал, что больше не буду так делать. Раньше мои помощницы могли уходить в 3 или даже 5 утра. У меня было три помощника, чтобы обеспечить мой ритм работы. Думаю, это было неправильно, но это был очень хороший опыт, благодаря которому я смог изменить себя, перестал «бежать» по жизни.
Раньше я никогда в жизни не выделил бы вам три часа. Максимум для интервью – это 30 минут. А сейчас я просто ничего не планировал до 3 часов дня.
– Если бы Вы знали, чем все закончится, Вы бы выдвигались в мэры четыре раза?
– Хороший вопрос. Если бы можно было вернуть время назад, думаю, я поступил бы по-другому.
– Не шли бы в мэры?
– Возможно нет.
– Почему?
– Может и пошел бы, но не четыре раза. Или по-другому строил бы предвыборную кампанию. Я бы вообще поставил вопрос иначе: хотел бы я жить последние 15 лет такой жизнью, которой жил? Нет, не хотел бы. Если бы я просто оставался в бизнесе, то мог бы сделать намного больше. В лучшие годы в нашей компании работало 5000 человек, у нас были заводы в России… В начале 2000-ных мы даже больше не здесь зарабатывали, а за рубежом. У нас были филиалы и в Прибалтике, и в Белоруссии, мы экспортировали абразивы, назад импортировали горно-шахтное оборудование и различную технику…
– Сейчас у Вас заводов там нет?
– Нет, уже давно. Я вовремя понял, что стало не безопасно и успел продать заводы. Это было еще лет 12-15 назад.
– А сейчас сколько людей работают в компании “Александр”?
– В центральном офисе около 200 человек.
– У Вас в декларации указано, что за прошлый год вы заработали всего 102 тысячи гривен. Это очень мало. Почему так?
– Пока мы «минусуем» потому что сохраняем сотрудников и платим налоги на землю.
– Почему ушли в минус?
– Так а с чего плюс? В нашем абразивном бизнесе товарооборот упал в два раза с 2014 года. Можно было все сдать в аренду, закрыть на ключ, уволить людей. Но главный ресурс, который есть у предпринимателя – это его команда. Поэтому с 2014 года мы работаем почти в «0», но людей я все равно сохраняю. Собрать хорошую команду – это 3-5 лет минимум, за это время тебя уже опередят конкуренты. Мы свою команду собирали 25 лет и это наш «основной капитал»!
От земли тоже не отказываюсь и плачу за ее аренду, потому что я верю в Запорожье!
– Кстати, о земле. В 2016 году было опубликовано расследование журналиста Сергея Сидорова о том, что у вас существенная часть земли в залоге по кредиту в ПУМБе и поэтому Вы зависите от Ахметова, т.к. ПУМБ принадлежит ему…
– Я ни от кого в жизни никогда не зависел и всегда ценил личную свободу – это входит в мою систему ценностей. Сергею отвечу: Как можно землю, которая у меня в аренде, сдать в залог? Я не могу закладывать то, что не находится у меня в собственности.
В ПУМБе у нас действительно был кредит. Мы его выплачивали согласно договора, а когда начался кризис и война, мы его реструктуризировали. В залоге была не земля, а объекты торговой недвижимости. Это общепринятая практика в кредитовании. Когда будем строить торговый центр, тоже процентов пятьдесят будем занимать. Мы даже думаем о том, чтобы выпустить облигации. Для людей это было бы выгодней и надежней, чем депозит в банке, а для нас выгодней, чем кредит.
Твой товарищ Сергей Сидоров называет меня землевладельцем. Это приятно. Все земельные участки я арендовал или купил честно и планирую использовать их под застройку. Какое было законодательство, по тому я и работал. То, что продавалось на аукционе – я покупал на аукционе. Когда не было аукционов, а были землеотводы, – оформлял документы в соответствии с существующими правилами.
Я уже заплатил больше 2,5 миллионов долларов налогов на землю в городской бюджет и буду платить дальше.
На эти деньги ремонтировались школы и выплачивались зарплаты.
Я держал землю под застройку и платил за нее даже тогда, когда каждый второй говорил, что здесь скоро пройдет коридор в Крым…. А я верил в город и платил живые деньги. Возможно было бы проще вернуть городу землю или просто отказаться платить и долго судиться как поступили многие… Но я знал, что будет лучшее время. Сейчас оно наступило… Можно начинать строить!
– Еще у Вас в декларации есть апартаменты в Крыму. Что с ними сейчас? Вы там были после начала войны?
– Нет, не был. Будем считать, что это потерянная инвестиция.
– Продать не думали?
– К сожалению, там не стоит сейчас очередь покупателей ни на что. Будет покупатель – конечно, продам. А может быть когда-то Крым вернется.
– А еще у Вас в декларации написано, что вы кому-то одолжили 4,5 миллиона долларов. Кому можно одолжить такую сумму?
– Это различные бизнес-проекты. У предпринимателя редко есть деньги. Если бы грабители зашли в мой дом, они были бы удивлены. В лучшем случае, они бы нашли пару тысяч долларов. Ну запонки бы еще нашли, пару цепочек.
– Часы, которые в декларации.
– Ну да, часы еще. Суть бизнеса в том, что ты не сидишь на деньгах, а все время инвестируешь. У меня всегда есть проекты, которые ждут финансирования…
– В этом созыве горсовета Вы самый богатый депутат. По крайней мере, если верить декларациям.
– По бумагам – да. Но думаю, что некоторые показали не все свои доходы.
– Много Ваших фирм в офшорах. Зачем Вы в свое время вывели их из страны? Боялись за свой бизнес?
– Большинство тех, кто работает через офшоры, руководствуется соображениями безопасности. Зачастую то, что называют “офшором” – это не больше, чем набор бумаг. Я сомневаюсь, что сегодня кто-то держит в офшорах деньги. Тем более, что деньги, которые находятся за рубежом, за секунду могут быть арестованы, конфискованы, просто заморожены.
– Помните, как Вы попали в политику?
– Это был 2002 год. Я тогда баллотировался в народные депутаты и первый раз в жизни нанял политтехнологов. Как-то мы собрались втроем: Бережной, Бабурин и я. Встретились с политтехнологами. Они мне говорят – надо пойти еще и в мэры. Тогда мэр начнет с тобой конкурировать и поднимет твой рейтинг.
А меня тогда никто не знал, пацан-босяк из Бердянска, который приехал покорять Запорожье, родители – рядовые пенсионеры
Договорились, что Бережной пойдет в мэры, а мы с Бабуриным выдвинемся в мэры и одновременно в нардепы, а потом снимемся с мэрских выборов. Мы с Бабуриным выдвинулись, а Александр Павлович, взял и в последний день не выдвинулся. Так мы с Бабуриным оказались такие себе «ходоки в мэры» (смеется).
Ну Бабурин потом, как и собирался, – снялся с выборов мера. А я как-то зацепился. Поляк на меня серьезно наехал, а я был молодым и задиристым. Ну и пошла «коса на камень».
Потом за неделю до выборов собрал технологов, они говорят “Все, пора сниматься с выборов в мэры, потому что можешь не избраться в нардепы”. Я говорю “скажите, какая вероятность того, что я все равно в нардепы изберусь?”. Ну как уже сниматься, рейтинг уже порядка 20%, люди мне поверили, как-то неудобно сниматься. Они говорят “Ну если вы не снимитесь, то вероятность того, что вы не пройдете в нардепы – 70 против 30. Я говорю “Раз 30% вероятности есть, тогда я не снимаюсь”. И не снялся. Результат известен.
Позже после выборов мы с Александром Владимировичем помирились, планировали даже совместные городские проекты…
– Как Вы попали в Партию Регионов? Многие тогда удивились, что Вы были не с Ющенко.
– Меня пригласил мой хороший товарищ Борис Петров. Говорит мол, давай ты снова пойдешь на выборы мера, а мы тебя поддержим.
Название партии мне понравилось. Выпили по 100 грамм и я согласился. Так я попал в Партию Регионов.
А потом как-то неудобно было уходить, мы же друзья все-таки…
Еще до этого, я купил телеканал “Хортица” и был единственным, кто давал эфир всем политикам. У нас тогда был и Мороз и коммунисты. А это был 2002 год, когда Ющенко не давали никакие эфиры, выключали свет в местах его встреч с избирателями. Мне тоже сказали, что Ющенко на эфире не должно быть. Я ответил: “Ну раз так, значит тем более будет”. Я как пружина – меня лучше не гнуть, а правильнее убедить что-то сделать.
Губернатор предупредил, что у меня будут проблемы. Я сказал – он все равно будет выступать. Потом прилетел Ющенко, его встретили, он ехал к нам на «Хортицу» для интервью. Позвонил один из силовиков и сказал, что у тебя будут проблемы, уголовные дела, наденут наручники. Тогда я ответил: “У Ющенко на эфир было полчаса, теперь он будет выступать столько, сколько захочет”. В итоге Ющенко выступал два часа.
Так телеканал и отобрали (смеется).
Я поехал в Киев, в судах отыграл его опять, потом мы сели в эфире, надели черные повязки, написали “власть приказала молчать”, журналистов тогда еще избивали, я их защищал. Вдруг «оказалось», что офис компании «Александр» не введен в эксплуатацию, и в нем все отключили, мы сидели на “дизеле”; все заводы получили команду не брать у нас продукцию, и многие ее выполнили. Вот такое время было… Потом «Хортицу» опять закрыли и отдали нашу частоту TV5-Спорт. Так я окончательно потерял телеканал.
– Почему Вы оставались в Партии Регионов?
– Команда, люди… как я мог уйти? Если на вашем молодежном сленге, у нас была “классная тусовка”. Минимум 5 тысяч человек я знал лично, многих глубоко уважаю – тех, кто поверил мне и шел рядом, кто стоял в палатках, в счетных комиссиях, агитировал. Было интересно, мы много сделали для города. Большинство этих людей и сегодня рядом со мной.
Когда я разговаривал с Януковичем, я чувствовал, что он очень хотел отмыться от слова “зэк”. Как-то мы ехали вечером с ним в машине, переезжали с митинга на митинг, было темно, он говорит: “Ты не представляешь, как я хочу, чтобы все увидели, что я обычный, нормальный человек”.
Я подумал, что это самая сильная мотивация, которая может быть для человека на таком посту. К сожалению, потом все сложилось по-другому, очень многое начала делать свита, а он, наверное, потерял контроль.
– Вы с Януковичем много общались? Расскажите еще о нем.
– Когда он проигрывал, все разбегались. А когда выигрывал, невозможно было к нему попасть, потому что в приемной стояли всякие олигархи, все вдруг оказывались рядом. Но он старался держать слово. По крайней мере, мне не в чем упрекнуть его с точки зрения наших с ним отношений.
– Я так понимаю, что Вы его не вините в произошедшем?
– В каком?
– В кровавом разгоне на Майдане.
– Любой человек, который взял на себя власть, виноват в том, что происходит. Жаль, что до сих пор не известно, как все произошло, кто давал команды стрелять, есть только версии. Я историк по первому образованию и знаю, что время все расставит на свои места. А пока – Бог всем судья!
– Сейчас членство в “Партии регионов” – это пятно на биографии. Вы не жалеете, что были в этой партии?
– О чем мне жалеть… Да, конечно, я тоже способствовал тому, чтобы Партия Регионов побеждала.
Но я считаю, что для Запорожского края это были лучшие годы – когда Партия Регионов была у власти
Мосты в Запорожье строились только тогда, когда Партия регионов была у власти: миллиард на мосты мы получили тогда, когда Янукович стал премьер-министром, в 2010 мне удалось переселить 56 семей из бараков на Кичкасе в новые квартиры и возобновить строительство мостов.
Когда я исполнял обязанности мэра, я мог попасть в 6 кабинетов за один день – из них 5 министерских и один премьерский. Думаю, что любому человеку, чтобы попасть даже к одному министру приходится несколько дней провести в Киеве. А я был «наглым» и говорил так: “Я самый молодой исполняющий обязанности мэра, мне нужно, доложите, что я в приемной и передайте министру, что я жду с ним встречи”. Когда голос начинаешь повышать, помощники тушуются, действуют. Таким образом умудрялся быстро попасть в разные кабинеты.
– Давайте вернемся в 2012 год. Тогда Вы официально заявили, что уходите из политики “по семейным обстоятельствам”. Но все говорили, что Вы ушли из политики, потому что “не сошлись характерами” с Анисимовым… Это правда?
– Анисимов – это только один из факторов.
“Партия регионов” долго была в оппозиции. Потом мы, казалось бы, победили – я исполнял обязанности мэра, председателем облсовета стал человек из нашей команды – Павел Матвиенко, Борис Петров стал губернатором.
Казалось бы, мы пришли к власти. Но вдруг выяснилось, что внутри политической силы тоже много течений, сопротивления. Появились теневые центры власти. И я опять вынужден был тратить силы на борьбу.
В этот момент я понял, что пребывание во власти – это не созидание, что я опять буду процентов 70-80 времени жизни тратить на борьбу, на сопротивление, на то, чтобы отбиться от кого-то. В какой-то момент я задумался о том, хочу ли я на это тратить свою жизнь?
Мне хотелось не бороться, а созидать. Например, я заплатил 270 тысяч долларов за то, чтобы составить настоящий план развития Запорожья. Когда проиграл выборы и ушел, я его передал Александру Вилкулу (к сожалению, в Запорожье этот план оказался не востребованным). Он много интересного сделал в Днепре.
Плюс к тому времени у меня уже были пожилые родители, они болели, мне хотелось уделить им время. Я счастлив, они до сих пор живы. В том числе потому, что я мог уделить им внимание.
Я два раза спасал своего отца потому, что оказывался с ним рядом, когда что-то случалось
Поэтому я принял такое решение. А то, что вы назвали (противоборство с Анисимовым, – прим. 061) – это не больше, чем катализатор. Безусловно, я должен был защитить свою команду. Я нашел возможности и силы для того, чтобы защитить людей, при этом сам ушел.
Я считаю, что мы в Запорожье и так долго удерживали ситуацию. Наша команда была последним форпостом, который не подчинился тогда системе. У меня были разные предложения – пожалуйста, участвуй в схемах, зарабатывай свои 30%, но это шло в разрез с моей системой ценностей. Новый избравшийся мэр (Син, – прим. 061) к сожалению, первым начал работать с той силой, которая представляла вторую власть в городе (Анисимов, – прим 061).
Губернатор (Пеклушенко, – прим 061) сначала поддержал меня, но затем принял другое решение.
Это не секрет, что Александру Ченсановичу я тоже предлагал уйти. Говорил ему: “Я ухожу, пошли со мной”. Но он очень хотел быть мэром…
В общем, он отказался. Я его предупредил, что это плохо закончится. Пытался донести это и до Левочкина, и до Клюева, и до всех людей, до которых я мог достучаться. Мне не удалось попасть к Президенту, передо мной закрыли все двери… Наверное, кому-то было выгодно купать его «в теплой ванне», не доносить информацию о том, что происходило внизу и чем все могло закончится.
– Что Вы чувствовали, когда Партии Регионов пришел конец?
– Когда эти события произошли (имеется ввиду Майдан и бегство Януковича, – прим. 061) – это был удар под дых нам всем.
Мы себя чувствовали выстроенными в шеренгу, с намазанным лбом зеленкой.
При этом, я честно скажу, что в Запорожье в Партии регионов 70-80% людей были абсолютно нормальные: порядочные и профессиональные, патриоты родного края. Да и программа Партии Регионов была неплохая. Вопрос в том, как ее начали исполнять в Киеве, когда пришли к власти на центральном уровне.
Считаю, что я свою миссию выполнил. До всех, до кого мог, попытался достучаться, сказал им, чем закончится наше пребывание во власти, и та политика, которая шла из Киева. Не видел больше возможности что-то изменить, поэтому тогда я принял решение уйти из политики и искать другие пути реализации своих жизненных целей.
Беседовала Татьяна Гонченко, фото Славы Чиженка.
Продолжение интервью читайте завтра на 061.