В первой же строчке уточняю, что это авторская колонка и искренне благодарю полицию
В этом году я впервые целенаправленно поехала на “KyivPride”. После взрыва на ЛГБТ-флешмобе в Запорожье, я наполовину оглохла на пару часов. Тогда и поняла, что проблема дискриминации лично для меня с этого момента вышла за пределы Facebook и рассказов друзей.
Это и есть первая причина, по которой стоит выйти на “Марш равенства” – никогда не знаешь, когда пострадаешь в, казалось бы, чужой битве. Уже постфактум я нашла другие причины.
Чтобы понять, как страшно быть меньшинством в Украине
Я всегда была в привилегированной группе, если можно так сказать: единственный ребенок в семье, умница-отличница, украинка, гетеросексуальна (наверное), белая. Мне не приходилось отстаивать ничего крупнее права использовать для творчества оба языка или права на публичную информацию.
Страшно стало задолго до начала Марша. Накануне мы с моим парнем, который изначально приехал в Киев по своим делам, договорились встретиться на Крещатике. Но станция метро оказалась уже закрытой. И “Театральная” была закрыта – пришлось выходить аж на “Университетской”. Добраться оттуда на Крещатик оказалось непросто – пути перекрыла полиция сетками. Сказали, что никого не пускают, потому что где-то рядом уже собрались радикалы – готовятся встречать “КиевПрайд”. Парень только недавно подстригся налысо, что сделало его в данной ситуации очень подозрительным. Он злился, звонил мне и говорил, что никак не может попасть ко мне из-за каких-то людей, которые вздумали, что их мнение важнее Конституции.
В этот момент мне стало страшно. Как это: полицейские в мирном городе не пускают кого-то близкого мне туда, где беспрепятственно в этот самый момент гуляют тысячи людей? Конечно, спустя час мы нашли способ встретиться, а уже ночью из СМИ и ленты Facebook поняли, что перекрывали улицы вовсе не напрасно.
Второй раз стало страшно по пути на Марш. За 100 метров до рамок уже стояли полицейские. Много полицейских. Очень много полицейских. Оглянулась вокруг – здесь были и участники Марша, и оппоненты, и просто зеваки.
Вся эта процедура с коридором полиции и волонтеров безопасности: пройдите через рамку, покажите сумку… Я понимаю, что это для безопасности самих же участников, но процесс не из приятных.
Сам Марш равенства прошел спокойно : было очень много людей, все радостно здоровались друг с другом и фотографировались.
Они вышли, чтобы отстаивать свои права и чтобы показать, что все больше людей перестали бояться выходить на Прайд – что само по себе очень радостно. Я пришла с плакатом “Не дивися – станеш геєм”, чтобы показать, насколько абсурдны фразы из серии “Дети насмотрятся и тоже такими станут”.
Вот, посмотрите.
Стали?
О том, что происходило за коридором полиции, я не знала – настолько быстро устранялись конфликты. Только иногда издалека слышалось универсальное “Ганьба”.
Это уже потом, по приезду я посмотрю новости, видео и пойму, что за полицейскими был ад: ненависть, агрессия, драки и даже распятие, а лозунги напоминали те, что когда-то призывали избавиться от евреев или тутси.
Но был и еще один страх – страх перед местами несвободы.
Места несвободы – это места, которые ты не можешь покинуть по собственному желанию в любой момент (от тюрьмы или интерната – до помещений для транзитных пассажиров в пунктах пропуска через границу).
Если ты зашел на Марш равенства, выйти ты оттуда до окончания шествия уже не мог. Также после Марша местами несвободы стали метро и автобусы – участников везли в неизвестном направлении или на неизвестную станцию, выйти раньше также никто не мог. Конечный пункт знали только в полиции. Так сделали для безопасности самих участников.
И вот в этой ситуации мне белой гетеросексуальной девочке-украинке стало страшно: а где мы выйдем? а вдруг там будут радикалы? а что будет с моими друзьями?
Перед тем, как спуститься в метро, я сняла футболку с надписью “#ВпередДоРівності”, сложила плакат и попросила парня (да, он тоже пошел) положить себе в рюкзак. Как вы помните, парень почти лысый – к нему радикалы не пристанут.
Вагоны метро забились донельзя, последними зашли полицейские – вдруг что.
Все эти страхи в сумме заставили меня сменить еще два маршрута. Вышла на “Житомирской” (на “Вокзальной” побоялась выходить вместе с двумя радикалами, судя по нашивкам).
Спустя час, когда эмоции отпустят, я почувствую дикую боль в мышцах – от икр до скул.
Чтобы понять, что ЛГБТ-люди не отличаются от остальных
Здесь я могла бы снова написать много слов, но нет.
Уже после первой пересадки в метро участники Марша равенства смешались с другими пассажирами. Потому что, вопреки всем стереотипам, в обычной жизни они ничем не отличаются от гетеросексуалов: ходят на работу, ездят в метро и платят налоги государству, которое вроде как должно обеспечить им достойную жизнь.
Текст: Екатерина Майборода
Фото: Татьяна Гонченко