В Запорожье строителей Днепрогэса от эпидемии спас композитор, писавший оперы

Санитарный врач поражал своими дарованиями

Днепрогэс строили в сложнейшей эпидемиологической обстановке, на грани санитарного хаоса (подробности мы описали здесь).

Десятки тысяч рабочих, приехавших в Запорожье на стройку со всей большой страны, надо было защитить от болезней, в том числе инфекционных. И в декабре 1927 года (строительство началось в марте) создается медико-санитарный отдел (МСО) при управлении Днепростроя. В МСО вошло санбюро — два врача, медстатистик, два дезинструктора и 12 дезинфекторов. Этому бюро подчинялся прививочный отряд и санитарно-бактериологическая лаборатория.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Барачный поселок строителей Днепрогэса. Зима 1928 года

В 1930 году МСО реорганизовали в медико-санитарное управление Днепростроя Минздрава УССР. Санбюро, а затем и вновь созданное управление возглавил Петр Триодин. Об этом поразительном человеке наш сегодняшний рассказ.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Петр Триодин. Портрет, выполненный художником Виктором Барановым

Поражает уже первое, что вы прочтете о нем в Википедии: «Петр Николаевич Триодин (15 марта 1887, Санки-Петербург — 30 октября 1950, Москва) — русский советский врач-анатом и эпидемиолог, кандидат медицинских наук, композитор».

Задумайтесь: анатомия с её, извините, трупами и эпидемиология с её заразой уживались в одном человеке с рождением музыки. Причем и врачом, и композитором наш герой был крепким: после революции 1917 года в Смоленске, где жил тогда Петр Триодин, он организовывал медицинский факультет университета, анатомический институт, оперный театр и большой симфонический оркестр, в котором играл на фаготе. И писал музыку — да еще какую! Его «Князь Серебряный» стал первой советской оперой (6 марта 1922 года премьера в Смоленске, 7 декабря 1923 года — в Москве, где прошло 63 представления).

«Ах, ты степь широкая», которую напевал Штирлиц с бокалом водки в одной руке и печеной картошкой в другой 23 февраля, помните? Это Триодин сделал ее знаменитой, обработав и введя в свою оперу «Князь Серебряный».

Примечательна и дореволюционная жизнь Петра Триодина. В 1912 году молодого врача выслали в вологодскую глушь за участие в политической демонстрации из-за Ленского расстрела.

С началом Первой мировой войны Петр Триодин направляется на Западный фронт. В медицинском журнале выходят его публикации о течении тифа у вакцинированных и невакцинированных больных, об окопной лихорадке. Эти инфекционные болезни косили тогда солдат на фронте.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Персонал 324-го госпиталя. Доктор Триодин – во втором ряду в центре (между сестрами)

Доктор Триодин служил в Варшавской губернии, позже вследствие польской кампании вступил в Красную армию, где стал врачом Санитарного управления Западного фронта.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Первая мировая война. Доктор Триодин и сестра Ильина в заразном бараке (оспа)

Службу он оставил в 1927 году, с началом строительства Днепрогэса. К тому времени Петр Триодин — автор симфоний, праздничной увертюры, романсов. И еще одной оперы — «Степан Разин».

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Афиша премьеры оперы Петра Триодина «Степан Разин» в Москве. Экспериментальный театр оперы (филиал Большого театра). Декабрь 1925 года

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Сцена из оперы «Степан Разин». В то время, между прочим, в «стремительном потоке революционной жизни» многие отрицали сам жанр оперы из-за «стремления к роскоши постановки, костюмов»

Вот какой человек приехал в Запорожье на Днепрострой. А Днепрострой тогда — это тиф, огромное скопление людей, никудышный быт, мучительные проблемы с водоснабжением и канализацией, нелегкая организация общественного питания, трудная вакцинация, нехватка медиков. Плюс организационные и административные неурядицы. Но и на этом фоне медико-санитарному управлению, подвергавшемуся порой критике, удалось удержать ситуацию и увернуться от постоянной угрозы повальной эпидемии.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Бетонщики в котловане Днепрогэса. 1931 год

После Днепрогэса Петр Триодин работал на строительстве канала Москва — Волга в качестве Главного инспектора санитарной службы Дмитлага (вы поняли, кто прокладывал этот канал). Благодаря его принципиальной позиции появился санитарный городок для слишком уж истощенных заключенных с облегченными условиями и лечением. Санотдел Дмитлага издал предписание, в котором указывалось, что температура в бараках для зэков должна быть зимой не ниже 14 градусов днем и 18 градусов в ночное время. Работы прекращались при 30 градусах мороза (для представителей национальных меньшинств — 25).

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Каналоармеец! От жаркой работы растает твой срок. Плакат, отпечатанный в типография Дмитлага НКВД. 1935 год

Триодин руководил еще и оркестром Дмитлага. Он добивался расконвоирования, досрочного освобождения врачей и музыкантов. В 1936 году шесть дней продолжался фестиваль лучших творческих сил Дмитлага, а самым ярким его событием стало театральное представление Петра Триодина «Кому на Руси жить хорошо».

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Канал Москва-Волга строили под бравурную музыку духовых оркестров (правда, не под управлением Триодина, он руководил оркестром народных инструментов). Представьте себе эту фантасмагорию: измученные заключенные роют землю, а для них в это время оркестр играет бодрые марши. Слава богу, Днепрогэс, кажется, ничем подобным не запятнанный

Петр Триодин выезжал на борьбу с эпидемиями в Белоруссию, на Дальний Восток, в Казахстан. Неудивительно, что при такой работе он заболел туберкулезом, но в 1941 году этот кандидат медицинских наук все же добился отправки на фронт. Нелегко пришлось 54-летнему ветерану Первой мировой войны теперь уже на Второй мировой, о чем читаем в удивительно оптимистичных его письмах жене.

«В три часа ночи на 14.II я вдвоем с бойцом-проводником пробирался в одну деревню. Было темно, холодно, вьюга и снег по шею. Напоролись на 10-12 немецких разведчиков, залегли в сугроб и больше часа отбивались, пока подошли на выстрелы наши лыжники и выручили нас. Лично я выпустил больше 40 патронов. Убили мы 3 фрицев, сами же целы и невредимы… Лично мне в этом деле достались трофеи: немецкий штык (удобно сахар колоть и вскрывать консервы). Потери: легко ранен вещевой мешок Сквозное ранение с раздроблением мыльницы и бритвы…

Ты спрашиваешь, как я вытягиваю свою работу? Вытягиваю помаленьку, пыжусь, сколько могу. Временами, как, например, в эту поездку, работаю на пределе сил. Иной раз сам думаю: ну, пропал, сдохну, не могу больше! А смотришь – и не пропал, и не сдох, и могу дальше действовать. Ведь я же, дорогая Оля, не на бал ехал, а на войну, и знал, что война – не игрушка, и готов был к тяжелой работе. Выручает нервный подъем и замечательное настроение, созданное наступлением наших армий. Заставь меня в мирное время по пузо в снегу ходить, я бы, конечно, сдох. А тут ничего: куда люди, туда и я. А кроме того, когда после войны пойдет проверка, кто что сделал для Родины, для своего народа, я смогу с чистой совестью сказать: сделал все, что только было в моих силах и возможностях. Вот это сознание меня и поддерживает, и я порой сам удивляюсь своей юной прыти. Ну а возраст остается возрастом. На шестом десятке козлом не запрыгаешь! Вот так-то, старушуля моя».

Кроме вещмешка, в той февральской схватке 1942 года пострадал и сам Петр Николаевич — 4 легких пулевых ранения. Но он остался в строю.

«Действующая армия, 26 февраля 1942 г. Только что вернулся из трехнедельной поездки по полкам и дивизиям с целым рядом приключений и казусов. Наша армия в наступлении. Фрицы на 100% вшивые, у них сотни больных– экзантерматиков. Они их расстреливают, а кого не успевают – бросают по деревням. Мы идем по пятам за ними. Наша задача не допускать заболевания в наши войска. Поэтому большую часть дней своих провожу в разведке на передовой полосе. Условия здесь довольно своеобразные. Сплошь фронта нет. Идет маневр за маневром, охваты с флангов, окружения всякие, парашютные десанты в тылах, набеги лыжников и т.п. Поэтому вовсе не редкость где-нибудь в тылу напороться на группу немцев».

А вот что писал неоднократно раненый и больной майор Триодин старому другу, тоже врачу-музыканту, Сергею Чернову. Есть чему поучиться.

«Я тебе рассказывал, что в ночь на 14/II нарвался на немцев и провел веселые часы в перестрелке при вьюге и 25° мороза, лежа по горло в снегу. А 28/II, когда фриц разбомбил хату, где мы спали, меня слегка стукнуло упавшей балкой, и прямо из постели я оказался на морозе. Теперь каждый вечер температура 38-39°, но как-то еще не приходило в голову, что я серьезно болен и надо лечиться. Работал еще до 22/III. Мне еще раз не повезло, попал под 14-часовую бомбежку и опять лежал на снегу и в дополнении к прочим прелестям схватил ишиас, который в нашей обстановке довольно мучителен. Мало того, 18/III попал под обстрел, получил пулю в то же правое бедро, одним словом, 44 несчастья. Эта-то пуля и заставила меня лечь в госпиталь. А сейчас начальство отправляет меня в туберкулезный институт, так, что, по-видимому, после лечения на фронт уже не вернусь».

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

После ранений и контузии Петра Триодина перевели на тыловую работу в Москву

«За эти семь месяцев, что я в Москве, совершенно забыл о музыке, не только не написал ни строчки, но даже к роялю не подходил. Не в оправдание, а в некоторое объяснение пишу, почему так. Сына моего Левку убили около г. Ровно в первые дни войны, брат, две сестры и два племянника погибли в Ленинграде.

Вся семья растерялась. Сам же я полуинвалид, если с туберкулезом лучше, то плохо с последствиями контузии. Нога работает не совсем складно, а к этому еще и левая рука прибавилась. Без посторонней помощи не могу шинель надеть. А приходится непрерывно ездить – такая уже специальность у меня бродячая. А территория моя 12 областей и республик, в которые надо ехать 4-5 суток. Поэтому я строен, как Аполлон, и сварлив, как теща Зощенко.

Помирать, однако, не хочу, пока Гитлера не повесят, но у меня нет уверенности, что дотяну до этого времени».

«Из армии прислали мне медаль «За боевые заслуги». Ездила за мной 2 года и 5 месяцев и все-таки нашла меня. По этому поводу мы со старухой вечером тайно усидели пол-литра. По музыкальной части уже действую, и довольно активно. Иногда даже думаю, что я всамделишный композитор, а не дилетант, «губитель музыки». Сейчас по заказу радиокомитета работаю над кантатой «Слава героям» с прицелом на конец войны и взятия Берлина. Текст пишет А. Сурков, кстати, милейший парень».

«На войне мы были всем семейством, квартира моя была на замке. Кроме сына, все остались живы, но не все здоровы: я инвалид III группы, имею 7 легких ранений, тяжелую контузию. Пролежав долго на снегу (в 1942 г. у Велижа), получил tbc. Старушка моя демобилизовалась месяц назад, в ноябре. Татьянка с мужем несколько раньше. Сейчас все мы уже штацкие, но живем паршиво. Я собираю материалы для оперы «Иван Грозный». Дело находится в самой начальной стадии: дни просиживаю в Центральной Исторической библиотеке и Историческом музее, делаю выписки из книг и документов. Интересная эпоха! Не хотите ли по старой памяти, заняться либретто? Привет Вам и Наталье Владимировне. Ваш Триодин».

Опера «Иван Грозный» так и осталась незавершенной. В 1950 году незаурядный врач, музыкант, человек удивительных дарований Петр Николаевич Триодин умер.

Были в его феерической судьбе и дуэли со всякой заразой на строительстве Днепрогэса.

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Последнее фото Петра Триодина. 1950 год

Санитарный врач Петр Триодин поражал своими дарованиями

Похоронен Петр Николаевич Триодин на Введенском кладбище в Москве вместе с женой Ольгой Александровной и сыном Даниилом, прожившем всего два года

Автор: Владимир Фризько

Фото: архив «Индустриалки», bogatov.info, sci.rostelecom67.ru,archive.bolshoi.ru, theatre.sias.ru,chronolines.ru, vikond65.livejournal.com, sgma.alpha-design.ru

Использованы материалы: oblses.zp.ua, bbc.com, moskva-volga.ru, docplayer.com, sgma.alpha-design.ru, theatre.sias.ru

Вам может быть интересно: Маяковского в Запорожье 93 года назад подкосил вирус.

Рассказ о незабвенном докторе Гулякове: Легендарный врач ждал освобождения в запорожском подземелье.

Читайте также: У селі під Запоріжжям від голоду помирав блискучий художник — учень Рєпіна, друг Яворницького.

Сообщение В Запорожье строителей Днепрогэса от эпидемии спас композитор, писавший оперы появились сначала на Индустриалка – новости Запорожья.